Стихи Павла Клокова

***

Может быть, я похож на ребенка,

но я знаю, что есть благодать.

Я люблю тебя тихо и тонко -

будто завтра тебя отдавать,

будто вместе мы, только не точно...

(Что за мысли, о, Господи, бред!)

Я люблю тебя сильно и срочно!

Меня слышно сейчас или нет?

Может, это сегодня немодно,

но я верю, что есть волшебство.

Я люблю тебя, если угодно,

как не смог бы любить никого.

Я люблю тебя всю - без остатка!

Это даже фальшиво чуть-чуть -

как во время дурного припадка,

от которого не улизнуть.

Каждый день как экзамен, который

я, того и гляди, провалю!

Я люблю тебя с каждою ссорой,

понимаешь ли ты, я люблю.

У меня к тебе важное дело.

Да пойми ты уже, наконец:

я люблю тебя честно и смело -

без условий и даже колец!

И, стихи сочиняя невольно,

я хочу лишь одно донести:

я люблю тебя трудно и больно...

Я люблю тебя так, что прости...

5-6 января 2012г.

***

Ты знаешь, пришла пора

расставить все точки над «i»...

Казалось, еще вчера

мы были друг другу свои.

Но я уже так не бегу,

как раньше, на ужин домой.

И сплю до утра на боку,

будто бы сплю не с тобой.

Ты знаешь, а сердце болит,

как будто бы умер кто.

И так одиноко висит

вот это твое пальто,

которое гладил всегда

рукою своей как утюг.

(Ты знаешь, а я никогда

не верил в тоску разлук).

Ты мне не готовишь салат,

а я тебя не хвалю.

Куда мне смотреть? Назад?

Так я тебя там люблю!

Так я там свои гроши

ищу, чтоб купить букет...

Так я там твоей души

ведаю каждый секрет.

Стены. Стенания. Сны.

Судороги до плечей.

Видимо, с этой весны

я абсолютно ничей.

Сначала был маменьки

сын с маленькой головой,

потом оказался один,

потом оказался твой.

И вот она ночь-печаль.

И мы все молчим не про то.

И так мне безумно жаль

вот это твое пальто,

что будто его любил,

а не тебя! Дурдом!

Я наскребу себе сил!

Выживу я. Но потом...

Время, ты знаешь, оно...

Да ты же все знаешь сама.

Лето придет еще, но,

значит, придет и зима.

*  *  *

День прошел незаметно – без шума, без пыли.

Ничего не случилось, кроме зимы.

Где-то рядом сегодня сильно любили.

Кто-то сильно любил, но только не мы.

Вечер темный и зябкий уже догорает.

Ночь совсем уже близко, а мы все не спим.

Где-то рядом поют и так горько вздыхают.

Кто-то громко поет, а мы все молчим.

Твои слезы блестят и капают на пол.

Мы с тобою вдвоем сидим у окна.

Время бьет по стеклу тяжеленною лапой

И ехидно мигает в небе луна.

Завтра день будет новый и все повторится,

Будет свет после этой невиданной тьмы.

Где-то будут мечтать и мечтою гордиться.

Кто-то будет мечтать, но только не мы.

СНЕГОВИК

Шел снег в ту ночь.
Она хотела вместе
С ним во дворе слепить снеговика,
Чтоб поутру проснувшиеся дети
Разрушили его.
Наверняка
Смеясь,но втайне все-таки жалея…
А он сидел и что-то быстро ел,
Потом сказал: «Хорошая идея…»
Доел, прилег и звонко засопел.

Шел снег.
Она в объятия мороза
В одной ночнушке вышла на балкон
И так стояла, сдерживая слезы
Едва.
И все-таки заплакала.
А он
Уж видел сон: как будто летней ночью
Они вдвоем – и пляж, и облака…
И вот одно, (к чему такое?), очень
Напомнило ему снеговика.

***

Я был вчера у смерти во дворе.
В дом не войти терпения хватило.
Я изнывал на бешеной жаре,
Смотря как дрыхнет смертина кобыла.

Я пить хотел, но разум был сильней –
Не попросил от ковшика и тени.
А смерть в меня смотрела из дверей
И дрожью мне плевала на колени.

Я сам не знаю, как туда попал.
Вновь показать дорогу не сумею.
Я вел себя должно быть как нахал,
О чем сейчас ни капли не жалею.

Пока я так задумчиво сидел,
Передо мной, я видеть был не в силе,
В крови и просто белые как мел
К ней люди в дом уверенно входили.

«Я не пойду!» - вскричал я во весь дух.
И «чтоб ты сдохла!» - невпопад добавил.
Смахнул с кобылы ядовитых мух
И ускакал, хотя и был не вправе.

Я бил кнутом до самого конца
И думал до последнего – догонит.
Но блажь сошла с усталого лица,
Глаза открыл – друзья как на ладони.

Я оглянулся вдруг и онемел:
Вблизи меня, ругаясь, водку пили
Те, что в крови и белые как мел,
На угощенье к смерти заходили.

***
В мой дом забрела неожиданно муза
А я ее встретить нормально не смог.
Лишь только отрезал кусочек арбуза
И сразу за письменный стол уволок.

Она ухмылялась, но, правда, красиво.
Она говорила, какой я болван.
А я ей налил полстаканчика пива
И сразу потребовал целый роман.

Ей было забавно, смешно и потешно
Смотреть как бешусь я и бью себя в грудь,
И тычу ей кофе под нос безуспешно,
И слезно прошу диктовать что-нибудь.

Так время летело, и ночь была рядом,
И ногти уж были изгрызены так,
Что муза, взглянув саркастическим взглядом,
Решила, что я не болван, а дурак.

«Ну что, - говорит, - ты суешь мне арбузы?
А пиво? А кофе? И все ведь всерьез.
Ты разве не знал, у порядочной музы
На эти приемы аллергокулез.

Я – баба простая, да-да, не царица.
Могу и по матушке крикнуть… любя.
Но чтобы меня совершенно добиться,
Нужно сначала добиться себя».

И, сдвинув по-музьему тонкие брови,
Ушла. Но сначала воздушной рукой
Съела арбуз весь и выпила кофе,
А пиво вообще утащила с собой.

Я долго смотрел в предрассветную жижу,
Впервые в ней видя душу свою.
Но тайно решил: эту бабу увижу,
За пиво как следует ей надаю.

***
И боль пуста, и страхи бестолковы…
И смысла нет вытягивать из жил
Последнее решающее слово,
Которое когда-то отложил.
И время зря, и все дела как ветром.
И никакой особенности нет
В том, что теперь я стал гнушаться светом,
К которому стремился много лет.
И ничего не хочется обратно.
Все будто бы по графику идет.
А кто чертил, признаться, непонятно.
Возможно, бог. Но, вероятней, черт.
И снова кажется, что будто нездорова
И ненормальна эта благодать,
Всучившая решающее слово
Тому, кто ненавидит умирать.