Свапские журавли

Михаил Мороз

Постоянный автор "Эхо недели" снова делится своими размышлениями о природе. Сегодня - рассказ о журавлях.

 "Раньше, в бурные для сел и деревень времена, местные жители, что еще «обитают» в небольших количествах недалеко от поймы тихой речки Свапы, не могли себе и представить, чтобы у края речной излучины, на правом берегу по течению, в непролазной кочковатой болотине, стали гнездиться серые журавли.

Но вот уже двадцать лет подряд каждую весну, когда Свапа «находит» свои берега, немногочисленные жители деревень слышат по утрам доносящиеся с дальних  лугов протяжные низкие голоса: это журавлиная пара отыскала в болоте близ воды, на сухом бережку, место для гнезда и, сложно трубя в унисон, возвещает, что это её территория. Через некоторое время можно услышать такой же протяжный в унисон «дуэт» другой пары, которая возвещает о том же.

Болота, окруженные бесчисленным ольховником, осокой и камышом, - великолепная защита их гнезд от всякой напасти. Поэтому свапское журавлиное племя, пусть и медленно, но увеличивалось. В этом году я сам в августовском небе, ранним утром, когда туманы медленно растворялись над лугами и дальними холмами за Свапой, насчитал в журавлиной стае одиннадцать прекрасных, здоровых птиц.

Теперь каждое предосеннее или осеннее утро, когда солнце едва просеивается сквозь туманы и сумрачную сырость, журавли, собираются в стаи и летят на кормежку на злобинские поля: там еще есть в изобилии зерновые, и редким в наших краях птицам имеется возможность, где подкормиться. Впрочем, такие полеты наши «свапские» журавлики делают и после полудня, а вечером, когда не само солнце, а далекий, из-за взгорка, его отсвет, похожий на белое золото, ярко высвечивается над сумеречными лугами, они возвращаются на медленно догорающий край неба, где закатилось солнце, в свои болота.

Пролетая над моим деревенским крыльцом, они непременно приветствуют всех тех, кто внизу, выстраданным, обволакивающим душу кликом, от которого где-то под сердцем внезапно вырастает чувство щемящей, но, всё же, светлой печали. Не той печали, от которой рождается неизбывная тоска, а той, от которой возникает желание жить и непременно делать добро всему тому, что нас окружает. Возникает некая гармоничная связь между тобой и вечно прекрасным в природе.

Но как горько бывает, когда по возникшей гармонии стреляют, причем стреляют в буквальном смысле - из ружей.

В конце августа по традиции открывается сезон охоты на пернатых. По всем заливным лугам присвапья, по заболоченным местам, где есть незаметные человеческому глазу водоемы, поросшие камышом и лозняком, открывается пальба из всех видов ружей. С десяток диких уточек не знают, куда деться от этой пальбы, мечутся вкруговую по дальним и ближним лугам в надежде отыскать безопасное место. Но таких мест нигде нет. Даже я вынужден остерегаться, сидя на крыльце своего домика в лугах. На его крышу время от времени сыплется «шрапнель» - дробинки, предназначенные для убийства вот этих беззащитных маленьких существ, трепыхающихся крыльями в вечернем или утреннем небе. Одна уточка даже забилась на миг под крышу моего сарая, выискивая спасительное укрытие от «двуногих хищников». Одного такого «хищника» с очень дорогим, судя по виду, ружьём, изысканным охотничьим обмундированием, какое под силу только очень состоятельным людям, я заметил неподалеку от домика. Он вылез из кабины внедорожника, черного, как африканский буйвол. На поясе самодовольного владельца дорогого ружья висели вниз головой убитые птицы; из клюва одной из них стекали рубиновые капли. Прекрасные бусинки глаз, будто еще живые, глядели жалостливо на мир божий и как бы спрашивали: «Зачем так нас? Что мы вам, люди, худого сделали?»

Недели две пальба не стихала. Над Свапой стлался едкий сизый дым, оттуда неслось шашлыками, глухо бьющей музыкой и визгом привезенных для забавы  евиц.

По журавлям, вероятно, не стреляли. Но они не садились на свои гнездовья, потому что по утрам, вопреки обыкновению, они возвращались из полей, где, вероятно, ночевали. Но их ждали ружья и та же несмолкаемая пальба: разомлевшие от охотничьего успеха, водки и девиц «двуногие хищники» вели стрельбу по бутылочным мишеням - пустым и ещё не опорожненным.

Если такое будет продолжаться и впредь, то журавли покинут облюбованное место, а мы навсегда лишимся не только редких для наших краёв птиц, но и умиротворяющей, целительной красоты".

Михаил Мороз.