Вид заброшенного, неухоженного поля ошеломляет. К
неизбежному чувству печали и тоски примешивается что-то такое, что трудно
объяснить обыкновенными словами. Это и чувство жалости, и вместе с тем ощущение
брезгливости, и осуждения, и
сострадания, и боли, которые, наверное, бывают у нас, когда мы увидим
опустившегося нищего - бомжа, небритого и нечесаного, в лохмотьях и приевшейся
грязи, с тем ароматом, от которого воротишь нос.
С такими
запущенными полями мы теперь встречаемся повсеместно, и вид их одичалости и
удручающей неприкаянности становится мало-помалу привычным для нашего взора:
равнодушие как бы спасает нас от
отчаяния и боли, ибо нам уже кажется, что изменить что-либо невозможно.
Только сейчас
отчетливо понимаешь, что нынешние поля – не степи, заповедные и великие,
символизирующие ширь и богатырскую мощь нашего Отечества, поэтически обрисованные
нашими поэтами и писателями. Не поля, на которых когда-то с помощью
самоотверженного, часто непосильного труда русского крестьянина, советского
колхозника что-то взращивалось. Бесконечные унылые пустоши, да мелколесье на
бывшей пашне, да остовы порушенных колхозных ферм и теплиц, да заросшие в
чертополохе убогие хатенки…
Сегодняшнее
поколение двадцатилетних, конечно, не видело разработанных, нормально
возделанных полей, назовем для примера, совхоза «Разветьевский» А люди постарше помнят, какое разнообразие
овощей взращивали рабочие совхоза и помогающие им каждый год шефствующие
предприятия и школьники. И помидоры, и огурцы, и капуста, и лук, и морковь, и
редис, и чеснок – всё собиралось тут к городскому столу и поставлялось даже в
столицу. Собирали здесь и приличные урожаи русских яблок, аромат от которых несся до самого Железногорска.
Что же
теперь? Всё это изобилие не с Русского Поля. Оно все с Запада и в изобилии разложено на прилавках
«Линии», «Европы» и в других точках, что поскромнее. Продукция выглядит
привлекательно и аппетитно. Но с весьма сомнительной пользой для человека.
«Протухция», - так часто называют покупатели товары в красивых упаковках. Среди
покупателей есть и те, кто по разным причинам – и по экономическим, и просто
из-за лени - бросил свои дачные участки, разнообразя невесёлую картину
запустения русских полей...
Если
вам, уважаемые читатели, не лень
вспомнить то, что вы видели летом, проезжая на машине от Разветья до Тепличного
и выше, то направо и налево, насколько хватит взору, все поля в золотистом цветении. Нет ни пашни, ни
бесконечных грядок, ни колосящихся нив – только странные золотые гроздья тяжело
виснут на ядреных, мощных, выше метра, зеленых кустах. А рядом ничего более.
Вдруг выскочит только одуванчик – да и тот завянет, сникнет и вовсе засохнет
рядом с торжествующим, очень «крутым» соперником. Я прежде такого растения в
Средней России не встречал. Может, был
невнимателен, и оно, не видимое моему взору, редкими особями кое-где росло? Нет, даже на
отдельных, случайно оставленных без людского присмотра пустырях или паровых, «гуляющих» полях я не помню, чтобы
оно било по глазам. Луга окультуривались, скашивались. Даже я в свое, благословенное советское время
водил учащихся на луга, где ребятишки боролись с засорением, не позволяли появляться на них
многочисленным кочкам, вредной для лугов
растительности. И мне не пришлось в то время встретиться
с незнакомыми кустами, похожими на высокую полынь
Но в августе
этого года на верхушках такой «полыни» я увидел золотисто-желтые ожерелья, очень
завлекательные – так и тянется рука к заманчивому цветению. И внезапно
останавливаешься, как будто чувствуешь какой-то сатанинский подвох, и
одёргиваешь руку. Не цветок, а Шамаханская девица – с загадочной, но гибельной
красотой!
- Правильно делаешь, - сказал мне мой знающий
в агрономии и ботанике знакомый. – Это амброзия
– самое вредное сорное растение. Растение-захватчик. Оккупант. Из Америки перекочевало в Южную Европу. А через Крым и Украину к нам, в Среднюю Россию,
потому как благоприятные условия созданы этому растению для развития: нерадивым
хозяином оказался человек на нашей земле, невзлюбил он Русское Поле, забросил
его. Новый хозяин полей, как пушкинский царь Дадон, царствует себе «лёжа на боку» и ничего не
делает на пустотных землях. Наверное, так выгодно ВТО?.. «Шамаханская царица» и
прижилась тут. Рядом с нею ни одно растение не выживает: корни глубокие у
амброзии. Качает она этими корнями воду из земли лучше, чем насосы на наших
рудниковых шахтах, обезвоживает и опустошает плодородные черноземы. А как
зацветет к августу, как вызреет на амброзии пыльца, то полетит с ветрами
«чужеземная пыль» на десятки километров, а может, и на сотни, и по всему
страшному пути её – «сенная лихорадка», аллергия, то есть. Да такая, что врачи
только руками разводят: ужасно прилипчивая и неизлечимая болезнь оказывается…
- Вот каким
стало наше Русское Поле,- заброшенное и чужое, потому как оно под «игом чужим»: и трава чужая на нём, и люди
как будто не родные ему. Фермеры наши,
«латинофундисты» агрохолдингов чураются не совсем удобных земель: им
нужна прибыль – «здесь и сейчас». Потому и осиротело Поле, и гибнет на наших
глазах, - горько подытожил свой рассказ мой собеседник.
И мне только
недавно пришла в голову мысль, что не зря в советское время распахивали почти
всё: борьба с сорной растительностью, тем более чужеземной, была важной
составляющей (простите за штамп) культурного содержания полей.
Я не
поленился и выехал за Разветье, к Тепличному. Лил унылый декабрьский дождь. Я
окинул взором сумрачное «амброзийское пространство». Этому стылому зрелищу не
было видно конца. И на всем пути (можно
ехать до самого Дмитриева-Льговского, Хомутовки и далее до границы) видны
обширнейшие плантации поникшей осенью,
но не уничтоженной никем чужестранки. Она всюду кажется бесчисленной и зловеще
торжествующей: даже возможные русские морозы её не смогут уничтожить.
«Захватчица» намерена будущей весной отвоевать у Русского Поля и другие его участки.
Если не станет на пути её всё оставшееся
крестьянство, весь Русский Мир, чтобы защитить
родное Русское Поле…
Михаил Мороз.
Комментариев нет:
Отправить комментарий