Всякий писатель думает о своем таланте хорошо, но не всякий говорит об этом во всеуслышание. Тот, кто говорит, полное ничтожество. Тот, кто не говорит, тоже может оказаться ничтожеством, но попадаются исключения. Эти исключения со временем становятся классиками. Как Достоевский, Чехов и Толстой.
Писателей почему-то много. Скульпторов, например, меньше, и композиторов тоже меньше. Как будто глина или гитара тяжелее пера. Скучно нашему народу жить, вот что. Заняться нечем. Отработал, ушел на пенсию. И что делать? Без сомнения, писать романы или поэмы! Причем писать решительно и хлестко, писать беспощадно.
Вот возьмем Эдуарда Петровича. Всю жизнь прокрутил баранку, работая шофером. Много видел, как в своем селе, так и в близлежащих. Много знает, как об автомобильных делах, так и о политических. Активен, сознателен, справедлив. Жена, трое детей, семеро внуков и один правнук. Служил в армии, еще при Хрущеве, на суровом Севере.
На пенсию Эдуарда Петровича отправляли дружно и по-старинке — с самогонкой и баяном.
Еще не успев опохмелиться, встал наш новоявленный пенсионер в шесть утра, достал из шкафчика пачку бумаги, парочку авторучек... и с мыслью «Эх!! Напишу всю правду!» принялся за работу. Жена, Агафья Петровна, как увидела, неожиданно заматерилась, мол, одурел на старость лет, огород пора пахать, а он!..
Страшно скрипит авторучка в крупной мозолистой руке Эдуарда Петровича. Он напряжен. Он нем и сосредоточен. Просто подарок для столичных издателей. Время обедать, а он ни в какую. Увлекся.
«Жили мы бедно, зато с коровой, - пишет Эдуард Петрович. - Еще коза была, да молока не давала. Детство хорошее, не хуже других».
День за днем, ночь за ночью рукопись становится длиньше и представительней. Вот уже и до полета в космос дошел, и до своей женитьбы. Правда, все детали не упомнишь, приходится слегка добавлять от себя. Например, пишет он о том, сколько колхоз «Красная зорька» собрал пшеницы в 62 году. Да где ж точную сумму взять? Влепил наугад, и к месту! Или хоть имя шофера, которого в соседней деревне в том же году трактором придавило. Тоже не восстановишь. Ну, будет Васей. Василием Иванычем.
«Я бы таких, как ты, в острог посадила! - орет Агафья Петровна, доставая из печки пирожки. - Нам помирать завтра, а ты вона что, доносы писать!» Не отвечает Эдуард Петрович на критику, причем гордо не отвечает. Мол, вот допишу, посмотрим.
Поговаривают, Лев Толстой мог работать по 18 часов в сутки. Также поговаривают, что Борис Акунин пишет по два часа в день. Наш пенсионер бьет рекорды. С пятницы по субботу целые сутки просидел, а с воскресенья по понедельник даже чуть больше. Видимо, сказывается армейская закалка.
«Моя машина почти никогда не ломалась, - нежно вспоминает Эдуард Петрович. - Ну, так, по мелочам. Движок-то два раза всего перебирал, потому что ездил аккуратно. Ямы и кочки завсегда объеду, где надо — приторможу. Не то что мой унук...»
Так наступила зима. Навалило снега по самое не балуй, секанули морозы.
Эдуард Петрович сидит за столом и держится за спину. Болит, проклятая, надо заканчивать свою трилогию. Пара часов, и готово! Что колесо поменять...
«Все, бабка, накрывай на стол! - радуется пенсионер. - Нынче уже не поеду, а завтря в редакцию обязательно. В районку... Пущай хоть отрывочки напечатают. С книгой пока погожу».
Бабка поскалилась мальца, плюнула, да и все.
А на следующий день Эдуард Петрович в полосатеньких брючках да шубе заходит в редакцию районной газеты с условным названием «Местная правда» и спрашивает главного редактора. Нету, говорят, уехал. А к кому я могу обратиться, совершенно логично спрашивает пенсионер. Ко мне, не очень смело отвечает девушка лет 25-ти.
«Я принес свои воспоминания» - почти как священник произносит наш герой и важно вытягивает губы. «Ага, давайте...» - голос девушки звучит безнадежно. «Воот!» - восклицает дедушка и достает свое детище, пачку исписанных бумаг, толщиной со спичечный коробок. «Аап.. р.. Эы.. Уу» - звуки, доносящиеся из уст девушки, передать не смог бы даже Толстой. «Только со всеми правками прошу считаться со мной!» «Да?» - зачем-то переспросила девушка. Ей явно было плохо.
...Ах, как тянется время! Почтальонша в очередной раз несет газету и издали орет Эдуарду Петровичу: «Нет!!» Значит, не напечатали. Опять не напечатали. Опять!
Уже пятой номер вышел! И зачем только пенсионер отдал свой приключенческий роман в руки этой несмышленной девицы! Небось, потеряла, профукала!! От такой ничего хорошего не жди. Ох, и постыло же на душе! Кругом одни неучи, поля заснеженные, и бабка, всюду сующая свой старый нос.
«Коли в пятницу не напечатают, - в конце концов, решил про себя Эдуард Петрович. - Поеду! Поеду спасать свое произведение...»
Павел Трудный.
Комментариев нет:
Отправить комментарий