Такой разный вечер

Вечер стоял, устало облокотившись о шершавую стену дома. Налетевший с юга ветерок перебирал его каштановые волосы.

Небо сначала залилось стыдливым румянцем, затем вспыхнуло, и на его щеках выступили багровые пятна радостного возбуждения.

Закат покрасовался фантастичными, будто рисованными шафранными сполохами, а затем долго еще тлел. А золотой горизонт цвета шампанского оттеняли фиолетовые облака. Лишь где-то на краю нелепо торчал чудом уцелевший клочок голубого неба. Именно этот-то никчемный кусок и облюбовали высыпавшие, как веснушки, звезды. По всем правилам с того краю небо должно было начать обугливаться, постепенно приобретая чернильный цвет ночи.

Но Ночь все не шла. Вчера, раскачиваясь на трехногом табурете с чашкой душистого чая в руках, Вечер позволил себе сделать замечание по поводу женских опозданий. Неужели обиделась? А ему казалось, такая гордячка не слишком-то вслушивается в его слова. Смотрит всегда как-то сквозь него. Да и пошутил он тогда, скорее, от неловкости… В конце концов, нельзя же относиться к нему, как к цирковому фокуснику, вынимающему из шляпы луну и прячущего украдкой солнце в рукав! «Во мне ужас тьмы, тайны земли, сила снов, а ты – мастер грошовых спецэффектов». Как вам такое понравится? И глазищи большие, чернящие. Страх один, да и только.

И что за привычка подкрадываться незаметно? Смотришь – одни сумерки вокруг, только воздух колышется… И на тебе! Стоит, зябко кутается в черню шаль. Да разве она согреет? Мрак он и есть мрак, и кто только придумал одежду из него шить?

А ведь красивая, чертовка! Ресницы длинные…

- Я опоздала?

- !!!

- Устал?

- Нет, развлекаюсь, - буркнул Вечер, указав на небо, вяло горящее оттенками лимонного и канареечного,. –Силу девать некуда.

- Прости…

Сказала, как ветер подул. И губы сжала. А духи у нее цветами пахнут. И болотными травами..

День говорил, по Утру она сохнет. А он ее мучит своими лучами. И кривится презрительно. Конечно, ему у нас все можно. Он же святой! То есть что я говорю, Чистый он, аж блестит. Тьфу, чистоплюй!

- Слушай, а ты чаю хочешь? Я угощу.

- Я люблю с земляникой

- Не вопрос! – Ух, ты, никогда бы не подумал!

Край неба от зависти позеленел и стал, наконец, превращаться в пепел. А звезды на нем сияли все ярче. Или только глаза на лице Ночи?

Настя подошла к потемневшему окну и опустила шторы. Неестественно долгий и трудный вечер закончился. Сочувствующие всех мастей разошлись по домам, предоставив ее себе. Когда дверь за последним из них закрылась, Настя вздохнула почти радостно. Теперь она одна. Насовсем. Это надо осмыслить.

Звонкой была тишина. Часы на полке уже не бормотали что-то успокоительно-невразумительное, как днем. Теперь их стрелки непривычно замерли. Мама забыла купить батарейку. То есть не успела.

Вопреки собственным ожиданиям, она легко заснула в их общей с братиком Мишей комнате. Только сквозь сон почему-то ей все время чудилось, как бархатный женский голос поет о любви к светловолосому и строгому юноше с лицом прекрасным, как солнце.

- Разве теперь поют такие старые песни? – подумалось Насте сквозь сон.

Совсем еще молодой южный Ветерок примостился на ветке старой яблони и участливо слушал жалобы Вечера на удлинившийся за лето День.

Ольга Беляева